В поселке Дворики начиная с 2000 года в течении длительного времени создалась высокая криминогенная обстановка из-за череды убийств, совершенных братьями Марченко и Морозова, которые в последствии за эти только доказанных 6 (шести) убийств граждан поселка Дворики привлечены к уголовной ответственности с осуждением на длительные сроки заключения. Интересы потерпевших родственников по защите их прав с целью устранения в дальнейшем криминогенной обстановки в поселке, представлял юрист Золотарев Михаил Юрьевич. На судебных заседаниях странным стало то обстоятельство, что прокурор, представляющий сторону обвинения, сначала требовал строго и адекватного наказания совершившего убийства Марченко, а в последствии, в кассационной инстанции истребовал его смягчения. В таком изменении своих позиций прокуратурой усматривается связь с тем обстоятельством, что переквалифицируя систематические убийства на подконтрольной территории на единичные факты убийств, прокуратура просто пытается завуалировать свою бездеятельность, из-за чего в принципе и возникла криминогенная обстановка. Жители стучались, а прокуратура длительное время не реагировала, убийства продолжались, а прокурорские работники уходили на повышение. Есть над чем задуматься.
И вдруг, после осуждения, совершивший убийства Марченко, исчерпав весь свой арсенал защиты своих интересов, сделал тактический ход и обвинил представителя потерпевших юриста Золотарева М.Ю. в том, что он в сравнение с ним в качестве примера привел рецидивиста Чекатилу. По данному поводу Марченко обратился с заявлением о возбуждении уголовного дела в отношении представителя потерпевших юриста Золотарева М.Ю. в связи с его оскорблением. Дознаватель, тщательно исследовав дело, вынес по данному заявлению постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, однако прокуратура дважды отменяла постановления об отказе и направляла дело на новое рассмотрение с соответствующими указаниями. Видимо юрист Золотарев М.Ю., придавший гласности криминогенную обстановку района, стал костью в горле у прокурорских работников, которые так и хотят повысить показатель, от которого напрямую зависит оценка их качества деятельности вышестоящей прокуратурой.
Не добившись исполнения своей корыстной цели, осужденный за убийство Марченко обращается в Зеленоградский районный суд Калининградской области с жалобой в порядке ст. 125 УПК РФ, в которой просит признать бездействие дознавателя незаконным.
29 сентября 2010 года состоялось судебное заседание. Участвующий в деле прокурор просил удовлетворить жалобу Марченко В.В.. Видно сильно задета честь прокуратуры Зеленоградского района. Шутка ли, раскрывается десятилетняя бездеятельность, которая возможно привела к череде убийств. С нашей точки зрения, прокуратура прямым образом оказывает давление на суд и требует пересмотра уже вступившего в законную силу дела, что фактически не может быть ни на каких основаниях с правовой точки зрение. Если пересмотр дела – это значит должны давать показания все, кто присутствовал на данном судебном заседании, в котором якобы допущено оскорбление преступника. А это значит должны давать показания и прокурор, и судья, который вел этот судебный процесс, и никто из них не заметил факт оскорбления, тогда как сам осужденный заявляет об этом уже после заседания суда спустя определенное время.
Боле того, на самом судебном заседании осужденный за убийства Марченко и вовсе отказался отвечать на вопросы, подтверждающие его оскорбление. На вопрос о том, когда его оскорбили, во время процесса или после, и вовсе ответил, что не помнит. Это существенный факт, так как если это произошло во время процесса, то со стороны прокурора должна была поступить устная жалоба, а этого не было в судебных процессах. Раз не было жалобы, соответственно действия представителя пострадавших не выходили за рамки этических норм.
Кроме того, учитывая требования Кодекса профессиональной этики адвоката, представитель потерпевших как адвокат вообще не должен давать показания и недолжен допрашиваться в связи со следующими возникшими обстоятельствами.
Согласно ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат при исполнении поручения в своих действиях исходит из презумпции достоверности документов и информации, представленных доверителем. Адвокат не должен проводить их дополнительную проверку на предмет достоверности.
В соответствии с ч. 2 ст. 18 «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокат не может быть привлечен к какой-либо ответственности (в том числе после приостановления или прекращения статуса адвоката) за выраженное им при осуществлении адвокатской деятельности мнение, если только вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена виновность адвоката в преступном действии (бездействии).
Возможное уголовное преследование адвоката за высказывание им своего мнения порождают своеобразную атмосферу страха, в которой адвокат, защищая интересы клиента, параллельно вынужден заботиться и о собственной безопасности. Последнее положение делает адвокатскую защиту значительно менее эффективной. Эффект атмосферы страха был отмечен Европейским судом по правам человека, который признал, что угроза уголовного наказания за диффамацию может привести к самоцензуре («Никкула против Финляндии» марта 2002 года).
Европейский суд подчеркнул, что адвокат, относительно прокурора может позволить себе большее, нежели относительно суда, то есть уважение к суду обязательно для всех сторон, а вот уважение к процессуальному противнику - вопрос культуры и нравственности, а не права - но полемика и осуществление защиты, полемического задора подразумевают большую возможность.
В соответствии с нормами закона действовал и.о. дознаватель ОВД Зеленоградского района Калининградской области Калачев Ю.Е.. Он правильно формулировал вывод о необходимости обращения Марченко в порядке частного обвинения. А в судебном разбирательстве по жалобе Марченко в порядке ст. 125 УПК РФ, судом был нарушен уголовно процессуальный закон.
Так как согласно ч. 3 ст. 39 УПК РФ указания руководителя следственного органа по уголовному делу даются в письменном виде и обязательны для исполнения следователем. В нашем случае к дознавателю предъявлял требования другой орган, который не имеет указанных полномочий.
Относительно законности действий и.о. дознавателя Калачева Ю.Е., то его действия основаны на требованиях закона, предусмотренного ч. 2 ст. 21, ст. 73, ч. 1 ст. 86 УПК РФ. В ходе следственных действий дознаватель на основании допустимых доказательств исследовал материалы дела и посредством изучения материалов дела собрал достаточно материала для составления выводов по заявлению осужденного.
Исходя из вышеуказанного, нет никаких оснований допрашивать представителя, который на судебном заседании исполнял полномочия адвоката. А отмена прокурором постановлений об отказе и направление на новый пересмотр с требованием взять показания у представителя потерпевших незаконно, противоречит всем перечисленным выше нормам российского законодательства, и является прямым давлением со стороны прокуратуры на адвоката в интересах преступника.
В связи с указанными обстоятельствами в Калининградский областной суд направлена кассационная жалоба.