Золотарев Михаил Юрьевич

Первоисточник данного интервью опубликован 22 декабря 2014 года на страницах «Ру.ГРАД» (см.: http://rugrad.eu/interview/735323/).

Корреспондент СМИ «Ру.ГРАД» задал опытному юристу М.Ю.Золотареву актуальные на сегодняшний день вопросы, на которые был дан квалифицированный ответ на злобу дня.

Представляем их (повторно за первоисточником) на страницах нашей рубрики (ниже):

Вопрос корреспондента:
- Когда говорят о нашем регионе, принято подчеркивать его особость. Чаще всего отмечают некие различия в самосознании населения, существуют различия в экономике, культурной жизни. Сказываются ли эти различия в правовой сфере, во взаимоотношениях судейского корпуса, юристов, силовиков?

Ответ юриста М.Ю.Золотарева:
- Судебная система в Калининграде имеет отличия от всей системы России. Наш регион единственный, где верхушка со времен веселых 90-х не заменена. Председатель Калининградского областного суда правит с 1996 года, это единственный председатель суда субъекта РФ, который оставлен на четвертый срок. Система контроля в судебной системе отсутствует. Формально функция контроля отнесена к квалификационной коллегии, но в нее входят люди лично преданные председателю суда и им фактически назначенные.
Аспект конфликта интересов в судебной системе никто не расследует, если в силовом блоке РФ есть отделы собственной безопасности, то в судебной системе такое «чистилище» полностью отсутствует. Все зависит от воли председателя суда субъекта федерации. Еще в 2011 году Чесалин на круглом столе с Боосом отмечал, что ни один судья не был уволен. У нас нет за последнее время решений по коррупционности судей. У нас все хорошо, только сами увольняются. При всем, что творится с рынком недвижимости, заказными убийствами ни одного расследования по судьям не было.


- С чем связано устойчивое положение председателя областного суда?

- У нас Путин не сменяем, он продлил срок полномочий Лебедева (Вячеслав Лебедев – председатель Верховного суда РФ), который после лекции юристам в Африке, где другие занимаются охотой, получил травму в ДТП. Нужно было ставить вопрос об инвалидности человека, ему восьмой десяток, но в должности председателя суда утверждают его, а не Иванова (Антон Иванов – занимал должность председателя Высшего арбитражного суда до упразднения последнего — здесь и далее прим. ред.).

- С Путиным все более-менее ясно, но почему в других регионах председатели судов не занимают так долго свои должности как у нас?

- Сказываются особенности управления регионом определенными лицами, имеющими выход на первых лиц. По моему мнению, это влияние патриарха. На сегодняшний день это лицо курирует вопрос назначения должностных лиц в Калининграде очень жестко.


- Когда мы обсуждали с вами канву будущего интервью, вы говорили, что судей в системе не осталось, а есть некие «менеджеры от юриспруденции», что вы имели в виду?

- Это общая проблема судов в нашем регионе. Если ты слишком грамотный, ты можешь лишиться должности. На весь суд держат пару человек грамотных. Например, одна из судей родила ребенка, так ее вызвали на выборы (судья является специалистом по избирательному законодательству, часто выносила решение в пользу «партии власти» - прим. RUGRAD.EU) с декретного отпуска, потому что никто не может подготовить нормальный судебный акт по выборам.
Но сейчас пришла Михальчик (Светлана Михальчик – заместитель председателя Калининградского областного суда, член судебной коллегии по гражданским делам) – это потомственный юрист высокой квалификации. По юридическим знаниям на уровне Ларин (Николай Ларин - заместитель председателя Калининградского областного суда, председатель судебной коллегии по уголовным делам), он пришел достойно, но как руководитель коллегии, по моему мнению, он никакой.


- Случалось ли, что судьи теряют должности из-за неправильных решений? Или судебная власть настолько герметична, что давлению извне не поддается?

- После «дела Рудникова» поменяли [в должности зампредседателя областного суда] Крамаренко на Михальчик. На мой взгляд, это следствие принятия в производство Европейским судом заявления Рудникова на его заключение под стражу и по восьми гражданским искам. Могли назначить Крамаренко, но ее не утвердил Верховный Суд и рекомендовали Михальчик. Очень странные обстоятельства: зампредседателя суда Михальчик, а председатель судебной коллегии по гражданским делам Крамаренко, которая фактически начальник, а Михальчик подчиненная.


- В определениях судов по процессам с вашим участием часто можно встретить такую формулировку: «представитель того-то Золотарев М.Ю. заявил отвод судье такому-то», это ваша тактика?

- Если судья не знает закон, зачем он мне тогда нужен? За все время у меня был один раз, когда мое заявление на отвод удовлетворили. Статья 16 [Гражданский процессуальный кодекс «Основания для отвода судьи»] мертвая у нас. Об этом даже говорил заместитель председателя Калининградского гарнизонного военного суда Савинов в судебном заседании, когда ему заявлялся отвод.
За все время только одна судья удовлетворила заявление на отвод. Этот судья многим сегодняшним судьям даст фору. У нее сейчас сын адвокат, мне очень нравится, как он работает. Был аспект, мне показалось, что у нее была заинтересованность, и она удовлетворила [отвод]. Ни до, ни после нее подобное не повторялось. Но когда приходишь в Европейский суд, это все легко доказывается. Если ты нарушил процессуальную подготовку в пользу одной сторон, то это уже коррупция. Если судья выполняет функции адвоката, то какой он судья?


- Видимо, за это вас «очень любят» судьи?

- Конечно, это сказывается. Например, при вынесении решений о взыскании судебных расходов, моим клиентам занижают сумму компенсации при аналогичных обстоятельствах в разы. Например, кому-то за 5 часов работы выносят 40 тыс. руб., мне 5 тыс. руб. По взысканию по Рудникову доходило до того, что судебные расходы устанавливали в тысячу рублей. Раньше я обжаловал такие определения, а теперь просто посылаю в Европу и США данные примеры.
Сегодня у меня был гражданский процесс. Клиентка отказалась от меня, говорит, я вам заплачу, но вы не приезжайте. Потому что, по моему мнению, на нее судья надавила. У нас в Гурьевском суде это в порядке вещей.


- А как дела в арбитраже обстоят, отличается ли от судов общей юрисдикции?

- Арбитраж ко мне приходит, когда людям деваться некуда. Или когда уважаемым людям на ногу наступили. У меня были определенные процессы, я не дал отжать участок у одной крупной фирмы, за которой стоят очень серьезные люди. Они были возмущены, как у них пытались отобрать землю. Люди эти с тех мест, где я учился, с Кавказа. Мы не дали отобрать, но до Высшего арбитражного суда мы ничего сделать не могли, там, на мой взгляд, коррупционная составляющая очень большая.
На моих клиентов давят: «почему вы взяли Золотарева?». Ко мне приходят люди, говорят: «мы к вам пришли, но вы нам не выписывайте квитанции, если узнают, что мы к вам пришли, у нас будут неприятности».


- Но, несмотря на такое давление, ваша практика достаточно успешная. Почему если у вас столько, как вы говорите, влиятельных недоброжелателей, вам удается работать?

- Я стараюсь работать честно, я грязью не занимаюсь, никого не подставляю, но я иду на Вы. Это принципиальная позиция. Большие гонорары, это еще не залог успеха, есть много нюансов. А примеров давления у нас предостаточно. Не буду называть фамилии, очень хороший адвокат, он взялся за дело, так сотрудники-следователи приехали к его клиенту сказали, ты отказываешься от адвоката, и мы делаем все, чтобы дело сошло на нет, и приговор будет максимально мягким. Потому что дело было состряпано.
Вчера ко мне обратился офицер, он выпускник училища, тоже с Кавказа. На него дело завели дичайшее. Офицера обвинили в распространении экстремистских материалов, якобы он в 2010 году что-то такое совершил. Примечательно, что он, замкомандира воинской части, получил недавно повышение. Когда узнали, что я буду участвовать, его адвокат сказал, мол денег не надо платить, но делом заниматься он не будет, потому что там будет Золотарев.
В арбитраже было дело по «КД-плюс», я поднял скандал. После этого клиентам поставили условие, чтобы меня в деле не было, но их требования удовлетворят. Я сделал свое дело.


- Мы много говорим о судьях, но что вы можете сказать о прокуратуре, там такие же проблемы, что и в судебной системе? По моим ощущениям, с приходом Сергея Табельского на должность областного прокурора есть позитивные изменения.

- Время пришло. Путин немножко зачистил систему прокуратуры, она стала немножко подконтрольной. Если в старые времена прокуратура была независимая, два года назад Путин предпринял шаги. Сейчас осталась не зачищенной только судебная система. Теперь прокуроры меняются раз в пять лет. В прокуратуре исчезла вальяжность. Даже суды стали выносить частные определения по прокурорам. Сегодня я выиграл дело у Минобороны и судья сказал, что будет рассматриваться, как проводилась прокурорская проверка. Поэтому нам кажется, что есть изменения. На самом деле это жизнь заставила руководство страны застраивать прокуратуру. С центра я получаю информацию, что по сравнению с другими субъектами РФ у нас прокуратура менее работоспособная. Много проигрывается дел в суде и якобы имеется коррупционная составляющая.


- Ну а все же, кто эффективнее Самсонов или Табельский?

- По-моему мнению, Самсонов и Табельский одинаковы. Самсонов делал те вещи, которые сейчас недопустимы, но я не уверен, что Табельский не делает аналогичных вещей только в ином качестве. Я это сужу по тому, как выносятся решения, пропускаются сроки, и товарищ Ярошук чувствует себя хорошо. То, что мы сейчас видим – это игра. Просто высшая власть в лице президента РФ заставляет их играть по-другому и ничего не изменилось как существо.
Взять случай с мечетью. Суд удовлетворил иск прокуратуры, но права мусульман были ущемлены. Право на строительство мечети нужно было оставить. Постановили сносить, но не установили обязанность органа местного самоуправления предоставить новый участок. На лицо половинчатость, которая спровоцировала напряженность. Не должны так решаться дела. Кто незаконно дал разрешение? – Администрация. Значит, нужно было установить обязанность администрации соблюсти права мусульман.
В результате лидер мусульман спрашивает «Твое какое мнение на это решение?». Я же с ним согласен, признавая право одних, нельзя выносить половинчатые решения, это создает напряженность.


- У вас большой опыт защиты прав СМИ, есть ли какая-то специфика в подобных судебных спорах?

- Не каждый судья может работать по делам, связанным с правами СМИ. Ведь это целый раздел конституционного права, международного права, свободы слова. Для судей и чиновников это дикий лес. Ты приходишь, они не понимают, они боятся туда вторгаться, им страшно. Судьи пытаются отбрыкаться от таких дел как можно быстрее. Грамотное решение могут написать три-четыре судьи, остальные передергивают друг у друга шаблон и копируют из интернета.
Более-менее, мне понравилась судебные акты судьи Сергеевой (Ирина Сергеева – судья Центрального районного суда Калининграда). Но в целом уровень судейства по вопросам, связанным со СМИ, низкий.
Дела со СМИ имеют направленный политический характер. Судьи не понимают природу таких явлений, у кого есть понимание, тот сразу становится антиподом нашей судебной системы. Если ты это знаешь, у тебя возникают вопросы, которые страшно задавать в судебной системе. Судьи не любят эти дела, потому что нужно понимание европейского права, им это тяжеловато.


- Вы говорили, что есть большие проблемы с рассмотрением дел по недвижимости, точечной застройке, здесь вы тоже видите коррупционную составляющую?

- В рамках недвижимости стараются, чтобы мне дела не попадали. Сегодня вся сфера недвижимости поделена между теми или иными кланами. Система судов, на мой взгляд, выстроила все так, что администрация выигрывает все дела. Ты приходишь в суд, а вся доказательная база просто вынесена. Бывает, что идут процессы, где фактически администрация судится сама с собой, а потом на эти решения опирается суд, чтобы «штамповать» решения.


- В своей деятельности вы используете обращения к политикам, часто главам иностранных государств, для юриста это не совсем традиционный прием.

- Все решения очень политизированы. Поэтому обо всех делах я рассказываю политикам, потому что они влияют на нашу жизнь. Если на исполнительную власть есть рычаги давления, то на судебную власть их просто нет. События на Майдане ввели нашу судебную систему в ужас, потому что они понимают к чему это может привести. Коррупция на Украине была доведена до абсолютной степени. Это использовалось для уничтожения влияния России.
Сегодня был отказан иск Министерства обороны, на замкомандира воинской части, который якобы незаконно издал приказы. Подписи в приказах были подделаны, но на него хотели повесить неправильно произведенные выплаты. Сегодня суд отказал в этом иске. Здесь я обращался к министру обороны.
Дело Плешкова по «Балтийскому бизнес-центру», там Ярошук и его компания имеют "магическое влияние" на судей. Но когда начинается шум, они начинают шевелиться. Здесь я достиг успеха с помощью обращений заграницу к президенту Обаме, Меркель, премьер-министру Канады. Интересное дело против Плешкова с так называемой дракой, там был ложный донос, и никто никого за это не привлек к ответственности.
Еще одна тенденция наметилась, когда наши органы опеки начинают проявлять заинтересованность к пациентам закрытых психиатрических учреждений, вернее заинтересованность к их недвижимости. По этим фактам я написал письмо королю Норвегии, чтобы к людям везде одинаковое отношение было, что у них, что у нас.


- Вы говорили, что система прокуратуры была изменена, ждут ли подобные изменения наши суды?

Она уже идет. Товарищ Лебедев не вечен. Сейчас на суды общей юрисдикции будут распространены ноу-хау, которые внедрил Иванов. Будут введены электронные протоколы, с другой стороны будет упрощение процедуры. Идея хорошая, потому что сейчас гражданин самостоятельно при всех знаниях защитить себя не может. Процесс стал очень профессионализирован, до такой степени, что сами судьи теряются. На этом человека очень легко поломать. Если в советской системе хоть как-то можно было защищать самого себя, то сейчас это не возможно.


Из текста: Владимира Лемешевского